«В лунном сиянии

Море блистает...»

— напевают неаполитанские рыбаки, направляясь далеко за полночь с детства знакомыми улочками к берегу... В четыре, в пять часов утра садятся они в свои видавшие виды ялики и выходят в море. Кто не поленится, кто раньше встанет, тому и будет добрый улов... Но сейчас еще рано. Еще только полночь. Спят рыбаки, спят, едва покачиваясь на волнах, лодки — труженицы; убраны весла, спущены паруса. Кто же не спит? Кто потревожил мирный сон чаек и заставил их подняться с воды в поисках другого, более спокойного местечка для ночлега? Далеко, на залитой лунным светом морской глади — два паруса, сами похожие на два белых крыла. Такой светлый, такой праздничный вид у них, что становится ясно — не трудовые заботы погнали их в море. Должно быть, каким-то отчаянным влюбленным не спится под луной, и они затеяли морскую прогулку:

«За занавесками

Лодки укромной

Можно избегнуть

Взглядов нескромных.

О, не теряйте

Часы златые!..»

Не будем мешать романтикам. Понаблюдаем лишь издали, с погруженной в сон пристани, за трепетом парусов, и тихо-тихо подпоем:

«Санта Лючия!

Санта Лючия...»